Eurasia Press & News
Венгерского премьера Виктора Орбана глобалисты и либералы называют “маленьким европейским Путиным” — это страшное ругательство в одном ряду с фашистом, националистом и гомофобом, как тоже обзывают Орбана. Самому венгерскому премьеру нет до этого никакого дела — он идет своим путем, ставя во главу угла интересы своей страны и своего народа. Неудивительно, что ему проще находить общий язык с теми, кто руководствуется такими же принципами. То есть с Владимиром Путиным — хотя Венгрия входит в ЕС и НАТО.
Одной из главных целей нынешнего визита Орбана в Москву было увеличение поставок российского газа — но, естественно, не обошлось без разговоров об Украине. Премьер назвал свою поездку “отчасти еще и миссией мира”, заверив в том, что “ни один руководитель Европейского союза, стран-членов не хотел бы войны. Мы выступаем за политическое решение”.
Но пока венгерский премьер был в Кремле, в Киеве высадился целый десант европейских лидеров, озабоченных защитой Украины от выдуманной ими же русской агрессии. Среди гостей Зеленского оказался и голландский премьер Марк Рютте — сторонник жесткой линии в отношении Москвы. Но не только Москвы — в прошлом году именно Рютте практически кричал на Орбана на саммите ЕС: Венгрии больше нечего делать в Европейском союзе, вы приняли ужасный закон о борьбе с ЛГБТ! То есть Рютте одной рукой защищает Украину, а другой выгоняет Венгрию — притом что последняя является частью Европы, а Украина относится к русскому миру. С такими друзьями (а ведь Нидерланды с Венгрией входят в один союз) Орбану действительно и врагов не надо.
Выгнать Венгрию из ЕС сторонники “прогрессивных ценностей”, впрочем, не могут — боятся цепной реакции. Поэтому ограничиваются различными шпильками — вроде того, что отказывают Орбану в участии в “саммите за демократию”. Хотя тот как раз настоящий демократ: он начинал как борец против коммунистического правительства в Венгрии, требовал вывода советских войск и выхода из Варшавского договора. Еще в 1998-м стал премьером, и именно при нем Венгрия вступила в НАТО. То есть он был абсолютно приемлемым для Запада политиком. Но с годами и опытом Орбан стал понимать, что наднациональные западные структуры не собираются считаться с венгерскими интересами, и постепенно превратился в жесткого защитника мадьярской идентичности. Он выступает в защиту семейных ценностей и христианства, против миграции и размывания национальных особенностей европейских народов, за национальный суверенитет и против транснационального капитала. И за сотрудничество и диалог с Россией — причем по совершенно прагматическим соображениям.
Еще шесть лет назад в интервью американскому изданию Politico Орбан объяснял свои теплые отношения с Путиным:
“Политика — это вообще-то не личное дело, я представляю не свое мнение, а интересы венгерской нации. А ведь совершенно понятно, что без русских как следует позаботиться о будущем венгров невозможно. Так что с русскими нам нужно поддерживать хорошие, сбалансированные отношения. <…> Если вы хотите, чтобы у вас с русскими были отношения, построенные на принципах, ничего не выйдет. Европейские принципы, список приоритетных принципов, совершенно отличаются от списка приоритетных принципов в России. Примирить их между собой невозможно. Как говорят у нас в Венгрии, это другая кофейня… Так что отложите в сторону принципы, идеологии и займитесь интересами, приходите к соглашениям, построенным на реальной политике, в основе которой лежит здравый смысл. Таков венгерский подход”.
Европейские принципы, о которых в 2015-м говорил Орбан, с тех пор стали инструментом давления на ту же Венгрию: Будапешт обвиняют в нарушении прав человека, гомофобии, ненависти к мигрантам, диктатуре и прочем. То есть европейский список ценностей оказался такой же удавкой на шее у венгров, как и коммунистическая идеология, с которой в свое время боролся Орбан. И сейчас он не собирается уступать внешнему диктату, несмотря на огромное давление и пропаганду. Об этом он заявил и Путину:
“Первый раз мы встретились 13 лет назад. Это, получается, наша тринадцатая встреча. Это редкость. Практически все, кто были моими коллегами по руководству странами Евросоюза, уже не являются таковыми. Получается, что у нас с вами за 13 лет накопились самые значительные воспоминания о прошлом России и ЕС. И я, честно говоря, не планирую уходить. В апреле выборы, я собираюсь на них выходить и выигрывать. Поэтому у меня обоснованные предположения, что мы будем с вами сотрудничать в течение долгих лет”.
Действительно, после ухода Меркель в ЕС не осталось руководителей образца 2010-го, то есть того времени, когда Орбан занял пост премьера во второй раз (после первого срока в 1998-2002 годах). Свои контакты с Путиным он отсчитывает с этого же времени — хотя познакомились они гораздо раньше (как минимум во время визита Путина в Будапешт в 2006-м). Но Орбан не просто самый опытный из европейских лидеров — он еще и самый упрямый в защите своих принципов.
Но упрямый не так, как польское руководство, которое, придерживаясь консервативных ценностей, пытается при этом делать ставку на русофобию, на ссору Германии и России. Упрямство Орбана базируется не на попытке играть на противоречиях между великими державами и уж тем более не на провоцировании этих противоречий — а на отстаивании собственных интересов. Именно поэтому Орбана так ценят не только европейские антиглобалисты, противники европейского плавильного котла, но и американские правые традиционалисты, трамписты — как человека, не испугавшегося бросить вызов могущественным наднациональным силам. За это его уважает и Путин.
Интересно, кстати, как за эти годы менялись отношения Путина с Орбаном. Вот как венгерский премьер рассуждал в том же интервью осенью 2015-го:
“С Путиным можно сотрудничать. Он непростой человек. Никаких личных чувств у него к вам нет. Кто-нибудь видел личные качества Путина? Он не из тех людей, у которых есть общеизвестные личные качества, так что не нужно думать о нем так, как вы привыкли думать о западных лидерах. В западной политической культуре личные отношения, персональные знакомства — это обыденная вещь. В российской политике такое совершенно невозможно. Так что не переоценивайте свое умение понимать российскую политику, не нужно. Знаете, на саммитах с участием глав правительств мы всегда называем друг друга по именам: Виктор, Ангела и так далее. На переговорах с русскими это немыслимо, такого не может быть. Так что личные дела вообще никакой роли не играют — ни в моем сознании, ни в сознании Путина”.
С тех пор Орбан виделся с Путиным несколько раз — в 2015-2019 годах они регулярно встречались и в России, и в Венгрии. Потом был карантин — и вот сейчас первая очная встреча за два с лишним года. И как она началась? С обращения Путина к Орбану “Виктор” и с “очень рад тебя видеть”.
Так что все меняется, в том числе и венгерское понимание русских привычек. Главное, что остается, — это понимание того, что с русскими можно иметь дело, что они не будут выкручивать руки и требовать перестать быть самим собой. “Мы сотрудничаем с русскими, но нам бы не хотелось зависеть от русских”, — сказал в свое время Орбан. Может ли он сегодня сказать то же самое про ЕС?
Нет — потому что Венгрия зависит от ЕС куда сильнее, чем ей этого бы хотелось. Однако в Будапеште надеются на то, что (благодаря в том числе и стойкой позиции Орбана) рано или поздно Евросоюз станет союзом наций, а не наднациональной — если не антинациональной — организацией. В этих надеждах венгры не одиноки, точно так же думают многие французы, итальянцы, немцы и остальные европейцы. Такая Европа не будет чужой марионеткой и заложником внешних интересов — и с такой Европой Россия практически всегда сможет договориться.
